Контрольный вопрос?
Заморозь мне маргориту (c)
Хьюго посмотрел на часы.
- Боже, мне уже надо быть в театре. Сегодня генеральная репетиция. Вот
повеселимся! - Он вдруг смолк, точно озаренный какой-то идеей.
- О чем задумался? - спросила я. - Благородное чело избороздили
задумчивые морщины...
- А? Нет, ничего особенного, - сказал Хьюго, вставая. - Мне надо
принять душ.
- Нет, что случилось? - не отступала я, сгорая от любопытства.
- Просто подумал, что нет худа без добра, - неохотно признался Хьюго.
- Бен неминуемо лишится работы, а для ММ все вышло как нельзя лучше. На
прошлой неделе Филип зашел посмотреть прогон, а потом пригласил ее выпить,
чтобы поделиться соображениями. Обычное дело, ничего странного, но ММ
терпеть не может, когда посторонние лезут в ее работу до завершения. А
Филипу нравилось думать, будто он все знает лучше других. Подозреваю, он
немного повыпендривался перед ММ, а она этого не переносит. В чем ее
нельзя, конечно, винить. Филип бывал жутко противным.
- А ММ - жутко упрямой, - вставила я.
- Настоящая ослица, - подтвердил Хьюго. - В любом случае смерть
Филипа, естественно, означает, что он не будет вертеться вокруг и изводить
ММ во время генеральной и предварительных просмотров. Не сомневаюсь, она
ему крайне признательна. В спектакле, конечно, есть шероховатости, но она
видит их гораздо лучше, чем посторонний человек. Я, - заявил Хьюго, -
полностью доверяю ММ. Она ведет себя так сдержанно, что просто не
понимаешь, как много она в тебя вкладывает, до тех пор пока все кусочки
мозаики не расставлены по местам. "Сон" получится отличным.
- Вряд ли в этом можно усмотреть мотив для убийства, - заметила я. -
Убрать босса с дороги, чтобы в спокойной обстановке закончить работу над
спектаклем.
Хьюго поднял брови.
- Разумеется, нет, - уверенно сказал он. - Ну, мне пора в душ.
Он исчез в ванной. А я, глубоко задумавшись, смотрела ему вслед.
* * *
Хьюго ушел, а я погрузилась в горячую ванну, решив пропустить визит в
гимнастический зал. Вполне достаточно вчерашней активности. Я никак не
могла разобраться, что значит для меня Хьюго, а потому приняла волевое
решение вообще не думать на эту тему. Мы снова не договорились о встрече;
при каждом расставании непременно наступал момент, когда мы смотрели друг
на друга и слова были готовы сорваться с наших губ, но никто не мог первым
предложить встретиться. Детский сад.
Я долго терла себя мочалкой, потом наложила на лицо маску, голову
обмазала целебными кремами, а ноги - депиляционными лосьонами. Все это
очень напоминает техобслуживание автомобиля. Наконец, когда все мои поры
открылись и задышали, когда волосы были завернуты в полотенце, а кожа
стала шелковой и обиженной на все, что ей только что пришлось вынести, я
свернулась калачиком на диване и набрала номер своего галерейщика Дагги,
чтобы сообщить ему, что он может заглянуть и посмотреть новые скульптуры.
Меня тронуло, с какой искренней радостью бедняга воспринял мой звонок.
Дагги не любит, когда его художники отправляются в самоволку на несколько
месяцев.
"Я столько сообщений оставил на твоем автоответчике, а ты так ни разу
и не ответила, - хныкал он. - Я волновался. Пойми, золотце, художественная
натура - это одно, но не снимать трубку несколько месяцев подряд - совсем
другое. В конце концов я решил, что золотце, по всей видимости, завела
нового любовника и у нее нет времени мне звонить, но это - слабое
утешение".
Хьюго посмотрел на часы.
- Боже, мне уже надо быть в театре. Сегодня генеральная репетиция. Вот
повеселимся! - Он вдруг смолк, точно озаренный какой-то идеей.
- О чем задумался? - спросила я. - Благородное чело избороздили
задумчивые морщины...
- А? Нет, ничего особенного, - сказал Хьюго, вставая. - Мне надо
принять душ.
- Нет, что случилось? - не отступала я, сгорая от любопытства.
- Просто подумал, что нет худа без добра, - неохотно признался Хьюго.
- Бен неминуемо лишится работы, а для ММ все вышло как нельзя лучше. На
прошлой неделе Филип зашел посмотреть прогон, а потом пригласил ее выпить,
чтобы поделиться соображениями. Обычное дело, ничего странного, но ММ
терпеть не может, когда посторонние лезут в ее работу до завершения. А
Филипу нравилось думать, будто он все знает лучше других. Подозреваю, он
немного повыпендривался перед ММ, а она этого не переносит. В чем ее
нельзя, конечно, винить. Филип бывал жутко противным.
- А ММ - жутко упрямой, - вставила я.
- Настоящая ослица, - подтвердил Хьюго. - В любом случае смерть
Филипа, естественно, означает, что он не будет вертеться вокруг и изводить
ММ во время генеральной и предварительных просмотров. Не сомневаюсь, она
ему крайне признательна. В спектакле, конечно, есть шероховатости, но она
видит их гораздо лучше, чем посторонний человек. Я, - заявил Хьюго, -
полностью доверяю ММ. Она ведет себя так сдержанно, что просто не
понимаешь, как много она в тебя вкладывает, до тех пор пока все кусочки
мозаики не расставлены по местам. "Сон" получится отличным.
- Вряд ли в этом можно усмотреть мотив для убийства, - заметила я. -
Убрать босса с дороги, чтобы в спокойной обстановке закончить работу над
спектаклем.
Хьюго поднял брови.
- Разумеется, нет, - уверенно сказал он. - Ну, мне пора в душ.
Он исчез в ванной. А я, глубоко задумавшись, смотрела ему вслед.
* * *
Хьюго ушел, а я погрузилась в горячую ванну, решив пропустить визит в
гимнастический зал. Вполне достаточно вчерашней активности. Я никак не
могла разобраться, что значит для меня Хьюго, а потому приняла волевое
решение вообще не думать на эту тему. Мы снова не договорились о встрече;
при каждом расставании непременно наступал момент, когда мы смотрели друг
на друга и слова были готовы сорваться с наших губ, но никто не мог первым
предложить встретиться. Детский сад.
Я долго терла себя мочалкой, потом наложила на лицо маску, голову
обмазала целебными кремами, а ноги - депиляционными лосьонами. Все это
очень напоминает техобслуживание автомобиля. Наконец, когда все мои поры
открылись и задышали, когда волосы были завернуты в полотенце, а кожа
стала шелковой и обиженной на все, что ей только что пришлось вынести, я
свернулась калачиком на диване и набрала номер своего галерейщика Дагги,
чтобы сообщить ему, что он может заглянуть и посмотреть новые скульптуры.
Меня тронуло, с какой искренней радостью бедняга воспринял мой звонок.
Дагги не любит, когда его художники отправляются в самоволку на несколько
месяцев.
"Я столько сообщений оставил на твоем автоответчике, а ты так ни разу
и не ответила, - хныкал он. - Я волновался. Пойми, золотце, художественная
натура - это одно, но не снимать трубку несколько месяцев подряд - совсем
другое. В конце концов я решил, что золотце, по всей видимости, завела
нового любовника и у нее нет времени мне звонить, но это - слабое
утешение".